История с Vir Magnus

Интересный факт: в сентябре 1908 года Польская социалистическая партия, которая боролась за выход царства Польского из состава Российской империи, совершила популярную в те времена у революционеров «экспроприацию» — ограбление почтового поезда для финансирования своей подпольной деятельности. В этом ограблении участвовали сразу четыре будущих премьер-министра Польши: Юзеф Пилсудский, Томаш Арцишевский, Александр Пристор и Валерий Славек.

14 апреля 2024 года на аукционе продали 43 акварельных рисунка кисти великой княгини Ольги Александровны — сестры императора Николая II и младшей дочери Александра III. О ней мы рассказывали в одной из статей: она прожила в эмиграции до 1960 года, занимаясь животноводством на семейной ферме и рисуя картины на продажу. Как сообщил Московский аукционный дом, в ходе торгов был установлен исторический рекорд стоимости некоторых работ великой княгини: так, одну из акварелей продали за 7 миллионов рублей. Подробнее о том, как сложилась жизнь Ольги Александровны после 1917 года, можно почитать в нашей статье:

Как показывают многие мемуары, бал в XIX веке зачастую был менее изящным мероприятием, чем мы себе представляем. До распространения электрических лампочек бальные залы освещались множеством свечей, которые не только светили, но и грели. Гости, и так разгорячённые танцами, мучались от духоты и страшно потели. Несмотря на это некоторые балы выдавались такими весёлыми, что посетители описывали их не иначе как словом «бешеные». Так, великий князь Сергей Александрович в 1877 году записал в дневнике: «Котильон был бешеный! С ума сходили. (…) Кружились, бесились без конца. Под конец бегали и в изнеможении падали на стулья, чтобы через несколько времени снова скакать по зале. Я раз двадцать пропотел; платки были мокрые тряпки. Кончили после 4-х часов утра».

В своих мемуарах Анна Васильевна Тимирёва — возлюбленная Александра Колчака, известная многим по фильму «Адмиралъ» 2008 года, — приводит интересный эпизод, описывающий нравы терских казаков (её отец, знаменитый музыкант Василий Сафонов, происходил из казачьей семьи): «Семья было патриархальная, религиозная и монархическая, а всё-таки помню бабушкин рассказ о том, как приезжал на Кавказ Николай I. Встречали его торжественно, как полагается. Собрали и хор казачек, и, когда он взял за подбородок одну: „Какая хорошенькая!“, та хлопнула его по руке: не лезь куда не надо. И видно было, что бабушка это вполне одобряла».

Николай II и «подавленная агрессия» Описывая характер последнего российского императора Николая II, современники неизменно отмечали его самообладание, сдержанность и почти «нечеловеческое» спокойствие даже в самых трудных ситуациях. Политик Александр Гучков, принимавший текст отречения Николая от престола, был поражён этим спокойствием и позже заявлял: «Всё это прошло в такой простой, обыденной форме (…), что мне прямо пришло в голову, да имеем ли мы дело с нормальным человеком. У меня и раньше всегда было сомнение в этом отношении, но эта сцена, она меня ещё глубже убедила в том, что человек этот просто, до последнего момента, не отдавал себе полного отчёта в положении, в том акте, который он совершал». Однако в ближайшем окружении государя утверждали, что его «непрошибаемое» спокойствие было лишь маской, которую он снимал только перед самыми близкими людьми. Подруга императрицы Анна Вырубова писала в воспоминаниях, что, приехав в Царское Село после отречения от престола, Николай «как ребёнок рыдал перед своей женой». В этом контексте некоторые исследователи обращают внимание на странное пристрастие Николая II к отстрелу уличных животных. Среди охотничьих трофеев императора — помимо традиционных для монархов оленей, медведей и зубров — были вороны, бродячие кошки и собаки. По данным Министерства императорского двора, за шесть лет (1896, 1899, 1900, 1902, 1908, 1911 гг.) царь застрелил в сумме 3786 собак, 6176 кошек и 20 547 ворон. Историк Игорь Зимин предполагал, что таким образом Николай II, привыкший почти всё время скрывать свои эмоции, выпускал пар. По словам Зимина, отстрел уличных животных мог быть «своеобразным выходом для глубоко скрытой агрессивности внешне кроткого царя».

В мемуарах белоэмигрантов часто можно встретить утверждение, что, живя в России, они предчувствовали грядущие потрясения — революцию, Гражданскую войну и вынужденную эмиграцию. Среди тех, кто постфактум писал о своих провидческих ощущениях, была великая княжна Мария Павловна — внучка императора Александра II, которая уехала из России в 1918 году в возрасте 28 лет: "Несмотря на кажущуюся стабильность нашего положения, я всё же подозревала неладное. Помню, как примерно за год до начала русско–японской войны я сидела на полу детской и пыталась застегнуть свои башмачки. Ведь в случае революции мне пришлось бы самой о себе заботиться. С того времени и на протяжении многих лет я подсознательно готовилась к тому, что что-то должно случиться, но когда это произошло, оказалась совершенно неподготовленной".

Поэт Василий Андреевич Жуковский с 1825 года был наставником наследника русского престола — будущего императора Александра II. О взглядах Жуковского на воспитание цесаревича многое говорит одно письмо поэта к императрице. В 1826 году во время коронации Николая I семилетний Александр поучаствовал в военных торжествах, проехав верхом на лошади перед восторженной толпой. Жуковскому это не понравилось, о чём он откровенно написал матери мальчика: «Эпизод этот, государыня, совершенно излишний в прекрасной поэме, над которою мы трудимся. Ради Бога, чтобы в будущем не было подобных сцен. Конечно, зрители должны были восхититься появлением прелестного младенца, но какое же ощущение произвело подобное явление на его разум? Не понуждают ли его этим выйти преждевременного из круга детства? Не подвергается ли он опасности считать себя уже человеком? Всё равно, если бы восьмилетнюю девочку стали обучать всем хитростям кокетства! К тому же, эти воинственные игрушки не испортят ли в нём того, что должно быть первым его назначением? Должен ли он быть только воином, действовать единственно в сжатом горизонте генерала? Когда же будут у нас законодатели? Когда будут смотреть с уважением на истинные нужды народа, на законы, просвещение, нравственность? Государыня, простите мои восклицания, но страсть к военному ремеслу стеснит его душу; он привыкнет видеть в народе только полк, а в Отечестве — казарму».

Удивительные генеалогические перипетии среди потомков Пушкина: внучка поэта в конце XIX века породнилась с Романовыми, а прапраправнучка в 1982 году стала крёстной принца Уильяма — наследника британского престола. На фотографии она справа в белом платье.

Интересный факт: в юности Владимир Ульянов (будущий Ленин) учился в Симбирской гимназии, директором которой был Фёдор Михайлович Керенский — отец того самого Александра Керенского, который после Февральской революции станет председателем Временного правительства. В 1887 году Фёдор Михайлович Керенский написал следующий отзыв об ученике Владимире Ульянове: «Весьма талантливый, постоянно усердный и аккуратный, Ульянов во всех классах был первым учеником и, при окончании курса, награждён золотой медалью, как самый достойнейший по успехам, развитию и поведению. Ни в гимназии, ни вне её не было замечено за Ульяновым ни одного случая, когда бы он словом или делом вызвал в начальствующих и преподавателях гимназии непохвальное о себе мнение. За обучением и нравственным развитием Ульянова всегда тщательно наблюдали родители, а с 1886 года, после смерти отца, одна мать, сосредоточившая все заботы и попечения свои на воспитании детей. В основе воспитания лежала религия и разумная дисциплина. Добрые плоды домашнего воспитания были очевидны в отличном поведении Ульянова. Присматриваясь ближе к образу домашней жизни и к характеру Ульянова, я не мог не заметить в нём излишней замкнутости, чуждаемости от общения даже с знакомыми людьми, а вне гимназии и с товарищами, и вообще нелюдимости. Мать Ульянова не намерена оставлять сына без себя во всё время обучения его в университете. Директор Симбирской гимназии Ф. Керенский».

Великий князь Кирилл Владимирович, двоюродный брат императора Николая II, увлекался ездой на автомобиле. В своих воспоминаниях он приводит интересную зарисовку, которая многое говорит о социальной обстановке в предреволюционной России: «Автомобили считались «забавой богачей», и их владельцы поневоле попадали в разряд капиталистов, а следовательно и угнетателей народа. Мне часто случалось сталкиваться на дорогах с людьми, которые открыто и в разных формах выражали негодование в мой адрес. Кроме социальной, была ещё и другая, более понятная причина нелюбви к автомобилям — они просто-напросто наводили ужас на всё живое вокруг. Цыплята разлетались во все стороны, собаки спасались бегством, лошади в страхе пятились назад, опрокидывая повозки в канавы. Мне не раз приходилось возмещать ущерб, вдобавок следовало платить денежную пошлину. Часто останавливала полиция, и нужно было давать объяснения. В досаде я поменял номерной знак на корону и прицепил специальный флажок на капот, что значительно упростило мне жизнь». Подробнее о жизни великого князя Кирилла Владимировича, который после революции 1917 года провозгласил себя российским императором в изгнании, читатйте в нашей статье: zen.yandex.ru/...b?&