Проход был узким и низким. В саперы брали если не карликов, то точно и не легионеров. Но и им приходилось сгибаться чуть ли не в половину роста. Впереди работали двое - долбили тяжелую каменную землю, задыхаясь от пыли, сплевывая кровь, ругаясь грязными словами, передавали полные горшки земли тем, кто сзади, те - дальше наверх. Из рук в руки. Больше часа впереди работать было невозможно, менялись. За сутки непрерывной работы у всех саперов руки стали похожи на кровавое месиво. Дотронуться было больно, а они продолжали вгрызаться этими самыми руками в железобетонную стену.
На восьмой день внизу послышался шум. Где-то очень глубоко. Один из первых поднял руку - все замерли. Минуту стояла могильная тишина, было слышно, как оседает пыль, как опускаются густые, тяжелые от пыли ресницы. Шум повторился. Он как будто стал ближе. Потом еще и еще. И еще ближе. Главный - он находился в четвертом ряду - показал большим пальцем вниз. Первые сразу поняли и вонзили кирки прямо себе под ноги.
Внизу тоже услышали и затихли. Но это уже было неважно. Саперы продолжали методично молотить землю под собой. Так же менялись - час одна пара, затем другая и так далее. Скоро те, кто был впереди, скрывались в земле уже по пояс - яма росла в глубину. А внизу была тишина. Но главный знал, что вот-вот произойдет прорыв, что земля обрушится и саперы упадут в другой проход, в тоннель, который копали другие, - те, кто был снизу. Важно было угадать, когда это произойдет.
И главный угадал. Он оставил впереди двух самых свежих, остальных отправил наверх. А вместо саперов в проход спустились воины. Без шлемов, без щитов, но с мечами, с короткими дротиками, с ножами. Они должны были первыми броситься в провал и уничтожить тех, что ниже. Чтобы затем завалить проход навеки. Так, чтобы никогда уже о нем никто не вспомнил.
Мощный удар кирки почти не встретил сопротивления, остатки земли посыпались вниз. Пустота!
Провал расширили. Саперы, пригнувшись, пустынными змеями заскользили назад, их место заняли первые двое легионеров, самых опытных, самых отчаянных. Пару дней назад им уже пришлось резать головы на стенах, когда персы пытались подняться с помощью лестниц. У них хорошо получалась резать головы наверху. Они не сомневались, что и внизу, под землей, получится не хуже. Не медля, эти двое прыгнули вниз. Было невысоко. Так же, как и наверху. И точно такой же кружок белого света в конце прохода. Только с другой стороны. Осторожно, выставив мечи, первые двое пошли вперед. Медленно пошли. Сверху прибывали новые. Начали давить в спину...
Они не собирались идти до конца прохода, их бы там непременно перебили. Они хотели просто добраться до вражеских саперов, уничтожить их, а затем уйти, чтобы потом просто завалить проход. Но саперов не было. Никого не было. Узкий проход, кружок света и тишина. Сбежали, все сбежали. Воины хотели было возвращаться, как... То ли в стене была ниша, то ли еще что-то, но внезапно темнота выплюнула огромного перса. Как он вообще здесь поместился? Рыча, перс бросился вперед, пытаясь проткнуть мечом первого из римлян. Хоть и узко было, хоть и тесно, но первый увернулся, а второй мягко вонзил лезвие длинного ножа чуть ниже подбородка. Перс разжал рукоятку, начал оседать.
А потом...
- Дым! - крикнул первый воин.
И зашелся в отчаянном кашле. Бледный луч, тянувшийся издалека, из самого начала тоннеля, из его истока зазмеился черными волнами. Точно волосами Медузы. Они становились все более толстыми, насыщенными, густыми. И едкими. Стены тоннеля задрожали от громкого яростного кашля. Глаза слепли, а легкие разрывались на тысячи красных живых клочков. Первыми рухнули на землю те, кто шел впереди, за ними - все остальные...
Саперы стоявшие сверху, возле провала, кричали. Но им отвечал только кашель, затем начал отвечать дым. Они бросились наверх.
- Там нет живых.
Проход завалили. Вместе с двумя десятками солдат, которые находились внизу.
***
Спустя сотни лет их нашли. В узком проходе под одной из башен древнего города Дура-Эвропос покоились останки девятнадцати римлян и одного перса. Человеческие кости, фрагменты оружия, снаряжения, одежды и потемневшие монеты, отчеканенные в 256 году. А еще обнаружили следы битума и серы – ингредиентов первого в истории боевого отравляющего вещества.
Новая война
В 227 году в Персии и окружающих землях утвердилась новая династия, которая вела свой род от легендарного жреца Сасана, которую впоследствии стали называть Сасанидами. Расправившись с немощным Парфянским государством, новый персидский шаханшах, «царь царей» Ардашир Папакан устремил свой взор на восток и на запад. Как писал один из римских историков, этот восточный деспот грезил подвигами Кира, Дария Великого и Ксеркса, мечтал о восстановлении огромной империи Ахеменидов – от Индии до Эгейского моря. И началась почти непрерывная череда войн между Персией и Римом, в которых фортуна улыбалась то одной, то другой стороне.
Дело Ардашира продолжил его сын Шапур I, которому удалось несколько раз разгромить римлян в больших сражениях, разграбить богатые восточные провинции, увести на восток тысячи пленных. В 253 году Шапур начал второй по счету поход на запад. Персы захватили важные города в римской Месопотамии – Нисибис и Карры, разбили римские войска в битве при Барбалиссе, после чего вошли в Сирию. Благодаря предательству одного из городских чиновников, без серьезных усилий, без большой крови была захвачена великая Антиохия. Персы проникли дальше – в Киликию и Каппадокию… Затем, после необузданного грабежа, Шапур вернулся к Евфрату и захватил несколько приграничных римских крепостей и городов. Пал и Дура-Эвропос – один из самых неприступных городов.
Но вскоре в Сирии появился император Валериан. Ему удалось очистить от персов территории к западу от Евфрата, тем более, что, как кажется, Шапур и не собирался присоединять эти земли к своей державе. Римские войска снова вошли в Антиохию, а в 254 году был освобожден и Дура-Эвропос. Там снова разместился крупный римский гарнизон. Его основу составляла стоявшая в городе и раньше Двадцатая Пальмирская когорта (Cohors XX Palmyrenorum), а помогали ей вексилляции из расквартированных поблизости легионов – Четвертого Скифского (Legio IV Scythica Valeriana Galliena), Третьего Киренаикского (III Cyrenaica), Шестнадцатого Стойкого Флавиева (XVI Flavia Firma) и некоторых других. Солдат было много, они составляли, как минимум, треть семитысячного населения города. Стены – и в особенности протяженная, а оттого уязвимая западная стена - были приведены в порядок и еще больше укреплены. Потому что никто ни в Дура-Эвропос, ни в Антиохии, ни, возможно, даже в Риме не сомневался – Шапур снова пожалует в гости.
Так оно и случилось – в начале 256 года, в один из солнечных и привычно жарких дней на горизонте показалось желто-красное облако пыли – к городу приближалось огромное персидское войско. Шаханшах Шапур лично возглавил новый поход.
Вначале была просто Дура
Хоть войско шаханшаха было и громадным, у защитников города были основания надеяться, что город устоит. Его сумеет защитить и природа, и доблесть и защитников, и боги. Недаром же слово «дура» с арамейского переводится как «крепость».
Крепость эту построили в дремучие времена то ли вавилоняне, то ли ассирийцы. Но тогда, в середине I-го тысячелетия до нашей эры, это было просто укрепленное, ничем не примечательное место. Просто Дура. Новую жизнь в это место вдохнул Селевк Никатор, полководец Александра Македонского, основатель династии Селевкидов. Примерно в 300 году крепость Дура превращается в город Дура-Эвропос – с прямоугольной планировкой улиц, с храмами, с театром, с обрамленной колоннами агорой и прочими прелестями греко-македонского мира. Находясь в глубине Селевкидской державы, город потерял свое оборонительное значение, зато приобрел торговое. Население росло, к греческим и македонским колонистам присоединялись сирийцы, иудеи, финикийцы…Караванная торговля между Востоком и Западом процветала, Дура-Эвропос был на этом караванном пути важной перевалочной базой.
Во II веке до нашей эры государство Селевкидов начало клониться к закату и терять земли. В середине столетия Дура-Эвропос был захвачен парфянами. Впрочем, в жизни обитателей города на Евфрате мало что изменилось. Греко-македонская элита осталась у власти, торговля по-прежнему приносила местным купцам солидные барыши. Разве что добавилось восточного колорита – рядом с греческими храмами начали вырастать памятники восточным культам. Храм Митры, статуи Баала, изображения великой сирийской богини Астаргатис…
Через триста лет власть в городе снова поменялась – в 165 году в ходе очередной войны с парфянами Дура-Эвропос был занят легионами римского полководца Авидия Кассия, победителя парфянского царя Вологеза III. Однако для города на Евфрате новая власть едва ли принесла что-то хорошее – Дура-Эвропос медленно, но верно начинает клониться к упадку. Торговля между Римской империей и Парфянским царством была слаба, гораздо чаще две державы воевали. Это не могло не сказаться на городской жизни, торговцев и ремесленников заменили воины, Дура-Эвропос снова стал Дурой – крепостью, защищающей восточные рубежи империи. Однако испытать на прочность неприступные стены парфянам не довелось, они оставили эту миссию на долю своих преемников персов.
Боевые газы
Об осаде Дура-Эвропос в 256 году нет совершенно никаких сведений в письменных источниках. Древние авторы вообще скупы в комментариях о событиях тех лет, они даже о взятии Шапуром Антиохии сообщают кратко и как бы мимоходом, что уж говорить о таком малозначительном приграничном укреплении, каким в середине III века был Дура-Эвропос. Свидетельства напряженной и жестокой борьбы у городских стен нам известны исключительно благодаря богатейшим археологическим находкам, обнаруженным в 1930-е годы франко-американской экспедицией под руководством Франца Кюмона и Михаила Ростовцева.
На протяжении многих сотен лет древний город был погребен под слоем земли, его случайно обнаружили в начале XX века. И когда начались раскопки, ученые поразились сохранности стен, башен и зданий, изумительным фрескам, рассказывающим о городской жизни, а также обилию бесценных артефактов. Дура-Эвропос стали называть «сирийскими Помпеями» – так много изумительного археологического материала попало в руки ученых. В числе прочего были обнаружены и следы подземного боя, в котором погибли девятнадцать римлян и один перс.
С трех сторон город был неприступен – на востоке высокий берег Евфрата, на севере и юге крутые утесы. Персидское войско подошло к городской стене, защищавшей Дура-Эвропос с запада. Здесь можно было применять тараны, строить насыпи, пытаться штурмовать с помощью лестниц, рыть подкопы. Вероятно, Шапур попытался овладеть городом сходу, однако все попытки штурма были отбиты – римляне хорошо стреляли, а в ближнем бою на стенах им и вовсе не было равных. И после первых неудач шаханшах решил объявить гарнизону Дура-Эвропос «подземную войну» - персы начали рыть подкоп под так называемую башню № 19, находившуюся несколько севернее Пальмирских ворот. Персы собирались укрепить подземелье под башней деревянными конструкциями и поджечь их – чтобы башня рухнула, и перед штурмовыми отрядами открылся пролом в городской стене.
Поначалу строителям тоннеля сопутствовал успех – римляне ничего не замечали. Однако, по всей видимости, это длилось недолго. Когда намерения персов стали понятны, командир гарнизона Дура-Эвропос приказал строить контрмину – встречный подземный ход, который проходил бы чуть выше, чем вражеская «подземка». Этот турнир «землероек» продолжался, вероятно, не одну неделю, и персы римлян опередили – встреча двух отрядов саперов произошло под башней № 19 (именно здесь были обнаружены останки двадцати воинов). А когда вражеские группы повстречались, персы, если верить гипотезе ученого из Лестерского университета Саймона Джеймса, применили новое страшное оружие – подожгли смесь битума и серы и с помощью то ли мехов, то ли специальных сифонов направили ядовитый дым в тоннель. Римское подземелье было выше, тяга - отменной, поэтому химическая атака удалась: два десятка римских воинов погибли за секунды. Однако цели своей персы не достигли – римлянам удалось завалить подземелье, и башня № 19 практически не пострадала, разве что немного просела.
Новые попытки
Эта неудача, конечно, не могла остановить Шапура. Он приказывает строить новый подкоп – у южного окончания западной стены, возле башни № 14. Здесь персам удалось чуть больше, но не всё: башня рухнула, однако римляне сумели очень быстро заделать пролом в укреплениях и ликвидировать угрозу.
Решающее значение имел третий по счету подкоп – который вел не под башни или стены, а внутрь города. И строился он для того – учитывая ширину в два с половиной метра, - чтобы по нему могла пройти штурмовая группа. Это подземелье защитникам Дура-Эвропос в отличие от двух предыдущих обнаружить не удалось, контрмину на этот раз они не приготовили. По всей видимости, ночью диверсанты приникли за стены, открыли ворота и в город устремилась основная часть войска Шапура. Дура-Эвропос пал. Причем, учитывая, что нет свидетельств боев внутри города, можно предположить, что после того, как персы проникли в город, гарнизон довольно быстро капитулировал. Вереницы пленных, гремя цепями, потянулись на восток.
Вероятно, Шапур мог бы превратить Дура-Эвропос в собственный укрепленный пункт на границе с римскими владениями, но этого делать не стал. Город был оставлен и больше уже не возрождался. Через некоторое время его покинули последние жители…
А войны Персии и Рима продолжались еще очень долго. В 260 году Шапур в битве на равнине между Эдессой и Каррами разгромил армию Валериана и взял римского императора в плен. Чуть позже была во второй раз за короткое время взята и разграблена Антиохия. У разрываемой кризисом Римской империи в те годы не было сил противостоять восточному натиску, и если бы не царь Пальмиры Оденат, которому удалось нанести персам несколько очень чувствительных ударов, глядишь, и сбылась бы мечта персидских царей о возрождении великой державы Ахеменидов.