Я поступил в Бугурусланское летное училище в 1996-м году после 11-го класса школы. Уже 22 год назад... А мне вот все кажется, что это было вчера.
Был очень сложный период. Отрасль вместе со страной уверенно шла в пике. Перспектив не было видно даже в перспективе, существовала лишь надежда, что когда-то же должно прекратиться это падение! Тем не менее, падение продолжалось и продолжалось, и работа пилотом перестала быть популярной у молодежи на несколько лет раньше моего поступления.
Таких как я, инопланетян, приехавших в Бугуруслан "учиться на летчика" в 1996-м оказалось около 80. После первых двух суббот больше десяти человек решили бросить все и вернуться в более спокойное и безопасное для жизни место.
К государственным экзаменам нас осталось около 50, а фактически работают в авиации, наверное, не больше половины.
Был очень сложный период.
Тем не менее, я всегда верил в то, что "все будет хорошо", и с первых дней учебы поставил себе цель - чего бы не было, учиться. Учиться хорошо. Чего бы не говорили о том, что "в отряде на диплом не смотрят!", или "лучше выпуститься с красной рожей и синим дипломом, чем наоборот" - я учился.
Хоть и вправду, на мои дипломы ни в одной авиакомпании никто и не посмотрел.
* * *
Безусловно, мне нравились летные дисциплины - Аэродинамика, Самолетовождение, Метеорология, Конструкция Двигателя и Самолета и т.п. Тем не менее, раз уж я решил учиться, то не халявил и с Основами Общественных Наук, Культурологией, Авиационной Психофизиологией и проч. Более того, я с удивлением почувствовал, что мне по душе тема авиационной психологии, особенно когда стали изучать предмет "Безопасность полетов".
Было очень много часов Английского языка, но от него меня, только что закончившего школу с углубленным его изучением, освободили практически после первых занятий, до той поры, пока не стали изучать непосредственно авиационный английский язык.
Согласно традиционной методике обучения, мы все записывали в конспекты. С самого раннего детства учеба в летном училище у меня стойко с ними ассоциировалась - мой отец учился там же, и его красочные конспекты часто привлекали мое внимание - еще будучи малышом я любил разглядывать картинки, которые отец в них рисовал.
Соответственно, когда я сам стал курсантом, у меня был образец для подражания. И я продолжал в том же духе.
Это из конспекта по аэродинамике. Второй курс. Ровно за год до этого, 26.09.1996 я отправился в первое свое путешествие в Бугуруслан.
К моему сожалению, мои конспекты не хранятся так компактно, как их хранил отец. Я смог отыскать только этот, по Аэродинамике (их всего у меня три было, это вторая тетрадь), и конспект отца по Метеорологии.
Полет по "коробочке".
Взлет
Исправления ошибок на посадке
Особые случаи в полете. Серьезная тема.
Спутный след самолета
Формулы. Куда ж без них.
Конечно же, на занятиях я не рисовал.
На занятиях приходилось довольно быстро записывать за преподавателем мелким убористым почерком, который, опять же, я подсмотрел в конспектах отца. После занятий, я возвращался в "кубрик", и вот там уже доставал карандаши и раскрашивал. Тогда не было планшетов и Интернета, поэтому времени для этого было чудовищно много.
Как учил?
Сначала разбирал все нюансы очередной темы, чтобы не оставалось ни одного непонятного момента. А затем просто зубрил. Чтобы отвечать четко и красиво.
Как зубрил? Сначала на память учил, а потом брал черновик, и из памяти писал то, что выучил. Рисуя графики, таблицы и рисунки. И так я делал по всем основным дисциплинам.
Когда учил конструкцию АШ-62ИР - двигателя Ан-2, то в свободное время приходил в класс, в котором этот двигатель (его история ведет в 30-е годы к какой-то иноземной фирме) был представлен в разрезе.
И учил.
Периодически садился за повторение... от начала года. В итоге, после такого подхода к экзаменам я подошел со способностью написать конспекты по аэродинамике, СВЖ, метео и конструкции по памяти.
К госэкзаменам я не готовился вообще.
Возможно, в вашей голове сформировался образ некого зубрилки-ботаника, который только и делал, что корпел над книжками. Нет, это занимало гораздо меньше времени, чем даже мне самому представляется сегодня.
Я много занимался спортом - играл за сборные училища по баскетболу и настольному теннису. А еще моим любимым занятием было летать на тренажере Ан-2.
В дни, когда я назначался дневальным, сделав все дела, я шел в тренажерный центр, и Игорь Андреевич Сазонов, оч-чень своеобразный дед (еще отца моего учил - был, по-моему, у него командиром авиаэскадрильи), всегда шел мне навстречу, и тратил свое личное время на мои тренировки.
- Ну что тебя все в право тянет! У тебя, что, правое яйцо тяжелее левого? - кричал Игорь Андреевич в мой самый первый полет. Помню, я вышел из тренажера красным от стыда, с мокрой спиной, но полный решимости доказать, что с ними у меня все нормально.
Начиная со второй "сессии", к которой я очень основательно подготовился теоретически - все начало получаться. И с каждым разом все чище и чище. Яйца постепенно равнялись в весе.
* * *
Я фанател с полетов.
Даже на таком тренажере, каким был у старичка Ан-2 - в те годы его тренажер представлял из себя кабину, стоящую неподвижно, без какой-либо "картинки" за "окном", то есть, все "полеты" проходили исключительно по приборам.
Если не ошибаюсь, по программе обучения надо было налетать 60 часов на тренажере. Я налетал и их, и как минимум, не меньше сверх. И ведь я не просто приходил "покататься" - Игорь Андреевич это считал не интересным. Он постоянно гонял меня по задачкам - "выйти на заданный пеленг под таким-то углом", или "выполнить полет по маршруту с таким-то ветром".
Подчеркну - исключительно по приборам (примитивным) и без автопилота (а нет его на Ан-2).
В моей жизни не так уж много "знаковых" людей, бывших моими наставниками. Игорь Андреевич - один из них. Через двадцать лет на встрече выпускников БЛУГА, посвященной 75-летию училища, я смог поблагодарить старика лично
Каждый, кто учился в Бугуруслане помнит особенность почвы этого города. Она глинистая (несмотря на чернозем на полях), и малейший дождик превращал все, что незаасфальтировано (а за воротами училища вообще до последнего года не было асфальта, соединявшего его с городом!) в грязевые направления. Пройти по ним и не набрать килограмма два глины было категорически невозможно.
Именно это стало моим первым впечатлением от Бугуруслана, когда 28.09.1996 г. я с отцом сошел с поезда Новосибирск-Адлер.
* * *
Учиться в БЛУГА 90-х было очень полезно для жизненного опыта, который набирался весьма быстро. Несколько человек после первой же субботы решили, что опыта набрались достаточно и подали документы на прекращение каких-либо отношений с училищем в лице тогдашнего директора В.Я. Рузова.
Еще бы - когда твой сон рушит грохот двери, вырванной вместе с косяком, а первое, что ты, в удивлении проснувшись, видишь - это окровавленная рожа неизвестной человекообразной гориллы в тельняшке, склонившейся над тобой в аромате перегара и предлагающей пойти "поп##диться", а потом пытающаяся тебя выбросить в окно с третьего этажа, необходима либо большая любовь к авиации, либо состояние души, родственное страданиям той гориллы.
А факт того, что всех дебоширов этой "первой субботы" вычислили, представили пред очи товарища Рузова, но тем не менее, "простили", моему чистому взгляду на советскую авиацию дал четкого пинка. И во многом мое сегодняшнее циничное и насмешливое отношение к "советскому авиапорядку и людям, из него вышедшим" основано на опыте той самой первой субботней ночи и ее последствиях.
* * *
А дальше было примерно так же. "Каждая суббота - день Аэрофлота". На что, под впечатлением от "подвигов" старших товарищей я написал "курсантскую песню":
Молодые годы - веселая пора,
Пьянки да гулянки - с утра и до утра.
А когда учеба, тогда вот мы не пьем,
Все мы ждем субботу - в субботу мы бухнем!
Пр:
Каждая суббота - День Аэрофлота
Деньги улетают, как быстрый самолет.
А наутро встанем и сновам загужбаним,
И так целый день... И так целый год...
А курсант не пьет!
Летчики не курят, летчики не пьют.
Летчики летают и денежки гребут.
Денежек накопят, накупят пузырей,
Девушек подцепят, чтоб было веселей.
Пр.
Девушки нас любят, любят нас за то,
За то, что мы летаем очень высоко.
А злые рогопилы* кусают губы в кровь -
Никак не достается им девичья любовь!
*рогопилы - так курсанты звали представителей гопотдела местной молодежи.
По большому счету мы были предоставлены самому себе. С утра построение, далее до обеда учеба, и... все. После 17:00 все пинстры (от п-инстр - пилот-инструктор) разбегались по домам и никому мы были не нужны. В общаге воцарялась тишина, лишь к вечеру и особенно ночью прерывающаяся ревом очередной приехавшей на полеты гориллы.
Иногда старшие курсы разнообразили наш досуг ночными построениями и поисками целой "фанеры" на груди.
Бить в грудь, чтобы человек не смог вдохнуть после этого - называется "пробить фанеру".
Зимой было очень холодно. Не на улице - там-то понятно, в общаге. Батареи не знали, что такое тепло, в нашей комнате температура была около восьми градусов. Мы законопатили окно, завесили его одеялом, спали под двумя одеялами в одежде (после нового 1997 года я привез спальный мешок - с ним было теплее), помогало, но плохо. Лишь во второй половине первого курса мы приобрели калорифер, стало теплее.
Горячей воды в общаге не было, мыться мы ходили за пределы летного училища, в городскую баню. Туда же, в прачечную, относили накопившееся грязное белье. Про знаменитую бугурусланскую грязь я уже написал, можно представить, как долго мы оставались чистыми после бани.
* * *
Мне нравилось учиться несмотря ни на что. Ни на отсутствие бензина, из-за чего сложилась огромная очередь из курсантов, 91..93..94..95 годов набора. Ни на полубандитские, полузэковские отношения в городке Бугуруслане вообще и среди "будущих пилотов" в частности, такие популярные в 90-х.
Мне неприятно писать об этой стороне учебы, но, поверьте, это очень сильно демотивировало, низлагало саму профессию. Говорят, сейчас в летных училищах нет такого беспредела, который царил тогда - я очень рад за сегодняшних курсантов.
В армии это называется "неуставными отношениями", но у нас, конечно же, устава не было, а жизнь строилась "по понятиям". Было очень много самой настоящей уголовщины, но ведь никто никого не выдает, это ж ведь, не по-курсантски?
Когда инструктор утром на построении видел очередное разбитое лицо, всегда оказывалось, что это "я шел с бани, напали местные".
Хрена с два!
Местные парни нас не любили, но при всем при этом они представляли куда меньшую опасность, чем дядьки-армейцы, набора 1991, прошедшие кто спецназ, кто ВДВ, и вернувшиеся после армии в летное училище, чтобы встретиться с отсутствием бензина для полетов. После окончания теоретической части всех отправляли домой, а по мере поступления "бочек" (ж/д цистерн) с бензином, вызывали на полеты - по одному, по два, по четыре... Кроме этих, хватало головорезов всего на курс-два старше нас
То есть, на один наш первый курс приходилось единовременно минимум три поколения "дедов", а иногда и больше.
Бензин поступал редко-редко, поэтому долги отдавались не всем сразу - "шестикурсников" вызывали на полеты по одному, по два, по три. Представляете, сколько радости было у их товарищей (и сколько печали у нас), когда приезжал кто-то новый? Одна предприимчивая старушка, живущая на близкорасположенной улице, организовала бизнес по разливу "Рузовки" 40% крепости, и он процветал.
Неудивительно, что в моей памяти слово "Бугуруслан" вызывает некий темный образ без намека на цветность. Все мои детские представления о Небе, Авиации, основанные на прочтении тучи книг (Маркуша, Галлай, Ворожейкин, Экзюпери и др.), на примере моего отца (тоже выпускника БЛУ ГА), моей мамы (стюардессы), были весьма цинично втоптаны в грязь.
В состоявшейся в июне 2016 поездке в БЛУГА я услышал от одноги из тех п-инстров, кто работал в те годы: "Да, мол, время было такое, трудное"... Это не время было такое трудное, это вы и ваши коллеги расписались в бессилии управлять молодежью, организовывать их распорядок жизни, отвечать за безопасность.
С мечтой летать пришли сюда
Дорога вверх казалось ясной.
Нырнуть хотелось в облака,
Но казалось, что напрасно.
Нас сразу взяли на испуг-
Учиться надо очень долго.
И может быть, что трудный путь
Не сможет принести нам толку.
Для командиров мы никто,
Их мы за это уважаем
Нас унижают ни за что,
Что будет дальше, мы не знаем.
Жизнь трудна, но впереди
Кого-то ждет конец Пути...
И может быть, им буду я,
А может быть, им будешь ты...
Я был весьма дружен с гитарой и оставшееся после учебы и занятий спортом время тратил на творчество. Свободное время просто необходимо было убивать, иначе постоянное напряжение, ощущение опасности от творящегося вокруг беспредела изматывало душу.
В общем, было непросто.
А в первую неделю, оставаясь до субботы наивным школьником, я пел вот так:
Зарей окрашен небосвод.
Спешу к тебе, мой самолет...
Встречает радостно меня
"Привет, мой Друг!", - сказал и я.
"Ну что же ты, готов? Вперед!"
Несет меня мой самолет...
Пр:
Небеса! На крыльях облака!
И под крылом земля, а впереди звезда!
А впереди звезда мерцает и зовет
Неси меня быстрей! Вперед, мой самолет!
Поет мне песню твой мотор,
И я вступаю в разговор...
"Мой самолет, неси меня
Вперед и вверх, прошу тебя!"
Смотри земля, ведь я - Пилот!
Вся жизнь - Мечта! Вся жизнь - Полет!
Небеса...
Вся жизнь - Мечта, вся жизнь - Полет!
"Полетали" мы неплохо. Кто-то меньше, кто-то больше. Но так или иначе, успели полетать все...
...Три курсанта возвращались домой после похода в город. У самых ворот училища их встретили нетрезвые "деды", на год постарше, и без предупреждений отметелили без какого-то видимого повода так, что двоим пришлось расстаться с мечтой об авиации - село зрение.
Конечно же, виновными пострадавшие назвали "местных". Ведь курсант "своих" не выдает!
Это был полный п (четыре точки) ц! Жизнь по "понятиям".
Недавно я получил комментарий от курсанта летного училища, который интересовался: "стоит ли излишне напрягаться, лезть из кожи вон, учиться, если перспективы трудоустройства очень туманны? Может, не стоит тратить особые усилия на второстепенные, ненужные предметы?"(примерное содержание комментария было именно таким).
В те годы такой подход, следует понимать, был очень даже моден. Учитывая сложную обстановку в отрасли и вообще, найти мотивацию для учебы было крайне проблематично. Тем не менее, я ее как-то находил, хотя проблем было гораздо больше, чем я успел выше рассказать.
Я верил, что судьба обязательно предоставит шанс тому, кто будет со своей стороны стремиться делать все, что от него зависит. Д'Артаньян представлял себе удачу в виде эдакого лихого паренька с единственным вихром на лысой голове. И когда он пробежит перед тобой, твоя задача - уцепиться за вихор и не отпускать. Но это требует определенных умений.
Так вот, парни и девушки! Развивайте знания и умения! Не позволяйте соблазнительной лени взять верх над вашей Мечтой! Будучи курсантом сегодня, вы должны делать то, что можете сделать именно сегодня - учиться, учиться и еще раз учиться. У вас нет в этом периоде жизни иного способа повысить свои будущие шансы, кроме как учиться. Грызть, грызть, грызть гранит. Времена, когда не смотрели на оценки в дипломе закончились. Сейчас смотрят.
Очень соблазнительно слушать говорунов, которые сами ни хрена не учатся, и вокруг себя распространяют слухи, что "мол, неважно, как ты учишься, возьмут только блатных, поэтому, зачем стараться?".
Так слабаки говорили всегда, и в мои годы тоже. Не соблазняйтесь, учитесь!
В своих полетах, когда ситуация, сначала пахнувшая керосином, вдруг благополучно разрешается, обычно я говорю так:
"Когда летят нормальные парни, даже грозы отступают"
Будьте "нормальными парнями"! Растите вихор у того лихого д'артаньяновского паренька с именем "Удача", чтобы проще в него было вцепиться при встрече.
Пусть ленится кто-то другой, но не Вы.
* * *
Продолжение рассказа о становлении моей карьеры:
Академия ГА. Реалии и воспоминания.
Истории из жизни "зажравшихся пилотов"
Романтика прошедших лет. Химические полеты.
Романтика прошедших лет. Ту-154, Норильск и коммерция
Удачи и успехов!
